Среди орбит Земли и Юпитера есть малая планета № 2127. Уже несколько десятилетий оплывает она вокруг Солнца под именем TANYA.
Так звали ленинградскую школьницу, от которой на Земле остался тонкий блокадный блокнотик — «
Дневник Тани Савичевой».
БАБУШКА, дядя Вася, Женя, дядя Лёша, Лёка, мама. В блокноте по алфавиту, каждого под своей буквой записывала Таня: день и час. Хроника смерти. Cиним карандашом, дистрофическими пальцами. После буквы «М» она написала: «
Савичевы умерли». «
Умерли все».
Двенадцатилетняя ленинградка Таня Савичева начала вести свой дневник чуть раньше Анны Франк, жертвы Холокоста. Они были почти ровесницами и писали об одном и том же - об ужасе фашизма. И погибли эти две девочки, не дождавшись Победы: Таня – в июле 1944, Анна – в марте 1945 года. «Дневник Анны Франк» был опубликован после войны и рассказал о своем авторе всему миру. «Дневник Тани Савичевой» не был издан, в нем всего 7 страшных записей о гибели ее большой семьи в блокадном Ленинграде. Эта маленькая записная книжка была предъявлена на Нюрнбергском процессе, в качестве документа, обвиняющего фашизм.
— Даже когда пришла смерть, мы верили, что когда-нибудь война кончится. Таня потому и стала это записывать, что знала, что кто-то найдёт и прочтёт, — говорит Нина Савичева. Это она до войны подводила глаза тем синим карандашом. Танина старшая сестра. Оказалось, Савичевы умерли не все. Но Таня, так никогда и не ставшая взрослой, этого не узнала.
«Дневник Тани Савичевой» стал одним из доказательств обвинения на Нюрнбергском процессе. Его нашли и прочли. Отлили в граните и поместили в музеи и школьные учебники. .
— ТАНЯ была самой младшей из 5 детей. По вечерам её клали в бельевую корзину и ставили на стол, под люстру, а семья усаживалась вокруг…
Нине Николаевне — 87. Таня умерла в 14. И я вижу, как сложно старшей сестре наскрести по сусекам памяти что-то об этой девочке… Кто тогда, накануне войны, мог думать, как бесценны минуты — даже самой короткой жизни.
Лето 1941-го года Савичевы собирались провести в деревне под Гдовом, у Чудского озера, но уехать успел только Миша. Утро 22-го июня, принесшее войну, изменило планы. Сплоченная семья Савичевых решила остаться в Ленинграде, держаться вместе, помогать фронту. Мать-белошвейка шила обмундирование для бойцов. Лека, из-за плохого зрения, в армию не попал и работал строгальщиком на Адмиралтейском заводе, сестра Женя точила корпуса для мин, Нина была мобилизована на оборонные работы. Василий и Алексей Савичевы, два дяди Тани, несли службу в ПВО. Таня тоже не сидела сложа руки. Вместе с другими ребятами она помогала взрослым тушить «зажигалки», рыть траншеи
ВОТ они, обрывки цветной ленты. Старшая сестра — о младшей. «Что-то рисовала» — и, кажется, хорошо. Болела — туберкулёз ребра. Дружила с дядей Васей, у которого кроме стола и кровати ничего больше не было — сплошные книги… Самые дорогие воспоминания Нины Савичевой, так и не ставшие чёрно-белыми, — в траурной рамке ленинградской блокады.
Зимой 42-го дядя Вася топил печку своей библиотекой. На Новый год он подарил Тане «Мифы Древней Греции». Никто не дожидался тогда полуночи, и спать легли голодными.
Накануне Таня, незаметно для всех, сделала первую запись в блокноте.
«Женя умерла 28 дек. в 12.30 час. утра 1941 г.».
До весны в блокнот перекочует вся семья.
— Женя была старшей сестрой, — вспоминает Нина Николаевна, единственная, кто помнит живыми каждого из Савичевых, известных по учебникам лишь тем, что они умерли в блокаду Ленинграда. — Она задохнулась у меня на руках. Боялась, что в глаза ей попадёт земля, если засыпят без гроба. За две буханки хлеба и папиросы мама нашла и гроб, и машину…
Слова старшей сестры звучат сейчас, в 62-ю годовщину Победы, в Петербурге. А буквы младшей — конспектом — обжигают из блокадного Ленинграда.
«Дядя Вася умер 13 апр. 2 ч. ночь 1942 г.».
— Соседи сварили кота.
И мама сказала строго: «Мы нашего Барсика резать не будем».
Через неделю кот пропал: его съел кто-то другой…
Суп из обоев, компот из засушенных от моли апельсиновых корок, студень из кожаных колодок. Блокадное меню. Таня, спрятав в варежку хлебные карточки, стояла в бесконечной очереди в булочную на Васильевском острове, когда-то принадлежавшую отцу. Ей полагалось 125 грамм.
— Бабушка ослабела в январе и попросила не хоронить её сразу, а оставить в холодной комнате и получать хлеб по её карточке. «Вы не бойтесь, я тихонечко полежу».
«Бабушка умерла 25 янв. 3 ч. дня 1942 г.»
Время отсчитывали ходики с еловыми шишками.
— Брат Лёка носил очки с толстенными линзами. До войны своими руками смастерил приёмник и говорил мне: «Не беспокойся, скоро ты будешь сидеть дома в кресле и видеть, что идёт в театрах по всему миру!» «Да ты шутишь!» — отмахивалась я.
«Лёка умер 17 марта в 5 час. утр. 1942 г.» — рукой младшей сестры.
И на эту же букву: «Дядя Лёша 10 мая в 4 ч. дня 1942».
Поздней весной, когда остались только Таня и мама, девочка выменяла на рынке лук, чтобы накормить маму, погибающую от цинги. Но та не могла уже есть…
— Мама наказала Тане, чтобы, как останется одна, шла сначала к дворнику, потом — к дальней родственнице тёте Дусе. И после войны дочка дворника рассказывала мне, как к ним пришла Таня и её мама зашивала нашу маму в простыню…
«Осталась одна Таня» — на букву «О».
ДОЛГИЕ годы после войны считалось, что 12-летняя Таня, последняя из Савичевых, сгинула в блокадном Ленинграде. Но оказалось, что Савичевы умерли не все. И старшая сестра знает продолжение истории, из которой один за другим вычёркивались все герои. Это она нашла Танин дневник. Всё, что осталось от семьи, съеденной блокадой, — 41 строчка в алфавите.
— Последний раз Таню я видела в феврале 42-го. Я эвакуировалась вместе со своим заводом, на котором работала чертёжницей, но не смогла сообщить домой, и меня считали погибшей. После Победы я отправилась искать Таню.
У тёти Дуси и нашла Нина вещи Савичевых и последнее известие о сестре: «Отдала в детдом. Эвакуировали в Горьковскую».
Таню, потерявшую сознание от голода, обнаружили служащие специальных санитарных команд, обходившие ленинградские дома. Жизнь едва теплилась в ней. Вместе со 140 другими истощенными голодом ленинградскими детьми девочку эвакуировали в Горьковскую (ныне – Нижегородская) область, в поселок Шатки. Жители несли детям, кто что мог, откармливали и согревали сиротские души. Многие из детей окрепли, встали на ноги. Но Таня так и не поднялась. Врачи в течение 2-х лет сражались за жизнь юной ленинградски, но гибельные процессы в ее организме оказались необратимыми. У Тани тряслись руки и ноги, ее мучили страшные головные боли. 1 июля 1944 года Таня Савичева скончалась. Ее похоронили на поселковом кладбище
Среди её вещей была шкатулка с венчальными свечами со свадьбы родителей, а под ними — Нинин блокнот, до войны наполовину заполненный чертежами. А алфавитная книжка — исписана в блокаду синим карандашом. Из её рук «Дневник Тани Савичевой» попал в ленинградский музей, оттуда — в Нюрнберг, и дальше эта повесть длиной в 41 строку облетела по орбите планету.
Только спустя четверть века следопыты нашли место, где в 1944 году похоронили Таню. В Ленинград пошли письма о последних Таниных днях. И о её вечной жизни. У Нины Савичевой — целая папка бумаг, перевязанная уже истрепавшейся лентой.
«Наш художник хочет написать Танин портрет. Но мы знаем только, какие у неё были глаза и волосы. Опишите её, пожалуйста!» — пионеры отряда имени Гагарина.
«9 месяцев Таня лежала в постели, теряла зрение, мучилась от болей, но очень хотела жить», — красные следопыты.
«1 сентября 1972 года имя Тани записано первым в журнале четвёртого класса. Учителя будут вызывать на уроках любого ученика отвечать за Таню Савичеву».
За ленинградскую школьницу, которая в 12 лет написала: «Умерли все».
Она написала, чтобы мы не забыли. И были в ответе.
Нельзя сердцу прекращать помнить, иначе - пресечется род наш человеческий.